Природные бедствия на Камчатке, где токсичные водоросли якобы привели к отравлению дайверов и перебили морскую живность, а также в Красноярском крае с его серией ЧП в Норильске и утечкой нефтепродуктов в Ангару, в очередной раз подняли на федеральный уровень тему уязвимого положения окружающей среды. Аналогичные происшествия происходят регулярно, а их география намного шире. Повседневное загрязнение водоёмов является следствием двух противоположных, казалось бы, явлений. С одной стороны, это деятельность эксплуатирующих природу коммерсантов, не желающих тратиться на защитные технологии и чиновников, закрывающих глаза на отсутствие таких механизмов. А с другой — деиндустриализация и разрушение производств, которые не одно десятилетие являются мрачными спутниками углеводородно-перераспределительной модели экономики. NEWS.ru выяснил, что происходит с водными артериями страны и как реки, ручьи и озёра становятся горячими точками на карте экологического неблагополучия.
Цветные воды Прикамья
Одним из часто мелькающих в новостных сводках регионов в плане загрязнения рек стал Пермский край. За последний год там случилось сразу несколько громких экологических скандалов и было заведено не одно уголовное дело. Летом в бассейн главной водной артерии этого субъекта — Камы — попал хлорид калия, концентрация которого в десятки раз превысила допустимые нормы. В июле власти Березников выдвигали две версии случившегося. По одной из них, источником загрязнения стало «место сбора стоков городских промышленных предприятий», по другой — шламохранилище АО «Березниковский содовый завод». Последнее предприятие входит в структуру Башкирской содовой компании (БСК), попавшей в ленты новостей в связи с планами разработки шихана Куштау в Республике Башкортостан, на защиту которого как важного природного, туристического и культурного объекта встали местные жители.
В БСК позднее утверждали, что их завод в Березниках не причастен к загрязнению Камы. В компании указывали, что «хлориды, кальций и другие компоненты присутствуют в камской воде по течению как выше, так и ниже» их шламонакопителя «Белое море», поэтому называть его в качестве источника загрязнений «оснований нет».
Из-за июльского ЧП приостановило работу другое предприятие — «Азот», которое производит минеральные удобрения и входит в компанию «Уралхим». На заводе аргументировали своё решение опасениями выхода из строя оборудования и угрозы аварийной остановки производства. Компания обратилась в природоохранную прокуратуру, Росприроднадзор, Ростехнадзор, МЧС и администрацию Березников с просьбой провести расследование инцидента. По оценке «Уралхима», потери «Азота» из-за остановки составят не менее $13 млн
После этого СК завёл уголовное дело по ч. 1 ст. 247 УК РФ (нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов). По версии следствия, с 5 по 7 июля 2020 года в Каму в районе Березников «произошёл сброс загрязняющих (химических) веществ, повлекший превышение установленных нормативов вредного воздействия на окружающую среду, в том числе для водных биологических ресурсов».
В СМИ уточнялось, что в августе в Березниках было возбуждено ещё одно уголовное дело — в связи загрязнением реки Толыч по ч. 1 ст. 250 УК РФ (загрязнение вод). В сообщении указывалось, что «были значительно превышены нормативы предельно допустимых концентраций кальция, натрия, сухого остатка и хлорид-иона». По данным Западно-Уральского межрегионального управления Росприроднадзора, размер причинённого природе вреда превысил 23,7 млн рублей.
В сентябре местные жители публиковали в соцсетях видео с очередным загрязнением Камы, также в окрестностях Березников. Тогда главная река региона покрылась жёлтой пеной с неприятным запахом. Что стало причиной того ЧП — неизвестно. Так же, как и о том, привлекли ли силовики кого-то по уголовным делам.
В начале октября доцент кафедры картографии и геоинформатики Пермского госуниверситета Андрей Шихов опубликовал на своей странице во «ВКонтакте» снимок, сделанный Европейским космическим агентством. На нём запечатлено место впадения в Каму реки Яйвы, «которая через левый приток Вильву Северную загрязняется изливами из закрытых 20 лет назад шахт Кизеловского угольного бассейна». На изображении видно, как по реке растекается пятно светло-бурого цвета. Причём находилось это загрязнение менее чем в пяти километрах к югу от Березников.
По словам Шихова, «шахтные воды с высокой концентрацией железа существенно влияют на цвет воды реки Яйва даже на расстоянии свыше двухсот километров от источников». При этом учёный отмечает, что закономерности поведения изливов до сих пор не до конца понятны. В случае с устьем реки Вильвы «резкий рост интенсивности поступления шахтных вод в реку связан, по всей видимости, с сильными осадками, которые прошли 20 сентября».
Вскоре после этого РИА Новости обнародовало видео, посвящённое загрязнению рек Северная Вильва и Кизел, в которых «вместо воды серная кислота». Всё это в итоге попадает в Камское водохранилище — источник питьевого водоснабжения Перми и многих других населённых пунктов региона.
Как рассказала NEWS.ru научный сотрудник лаборатории Геологии техногенных процессов Естественнонаучного института Пермского университета Ольга Березина, добыча угля в шахтах Кизеловского угольного бассейна на востоке Пермского края велась более 200 лет. Закрытие месторождения не привело к улучшению экологической ситуации.
{{expert-quote-8298}}
Author: Ольга Березина [сотрудник лаборатории Геологии техногенных процессов Естественнонаучного института Пермского государственного университета]
После восстановления уровня подземных вод начались изливы кислых шахтных вод на поверхность. В их химическом составе обнаруживается содержание железа, алюминия, марганца, бериллия, в сотни и тысячи раз превышающее предельно допустимую концентрацию, что представляет угрозу для окружающей среды. При попадании этих вод в реки происходит образование и осаждение техногенного осадка, состоящего в основном из гидроокислов железа и алюминия с высоким содержанием микроэлементов, который оказывает резко отрицательный эффект на водную экосистему и разносит загрязнения на многие километры вниз по течению. Негативному влиянию подвержены три бассейна крупных левобережных притоков Камского водохранилища: рек Яйвы, Косьвы, Чусовой.
Гражданский активист из Перми Анастасия Мальцева в беседе с NEWS.ru отмечает, что проблема с загрязнением водоёмов Прикамья началась ещё в позднесоветские времена.
{{expert-quote-8302}}
Author: Анастасия Мальцева [гражданский активист из Перми]
Началось это с Кизеловского угольного бассейна в конце 1980-х. В 1990-е это интенсивно продолжилось, в малые реки туда интенсивно попадали отходы из отвалов угольных и соляных шахт. После это всё переместилось в район Березников, когда подземная речка просто промыла калийную шахту. Сейчас ситуация такова, что необходимо ставить фильтры, нужно улавливать весь этот размываемый шлам и шлак. Вода приобретает неестественный цвет, а весной и лёд краснеет. И малые реки забрасывают это всё в Чусовую и в Каму, и это всё идёт в водозаборы.
По её словам, сейчас Кизеловский угольный бассейн «не используют для больших разработок, он умирающий и людей там мало, хотя его можно возродить и добывать мрамор, но это опять разработки, деньги, люди, организация».
Федеральных денег на фильтрование того, что идёт от угольных шахт и терриконов, не выделялось никогда. Сами добывающие предприятия должны это делать, но для них это убыточно, и никто не хочет жертвовать своей прибылью ради 200 речек. У нас в Перми есть движение «Спасём малые реки». Они чистят берега, находят незаконные сливы. Но это в городе-миллионнике, а, например, в городе Кизеле население 10 тысяч, и до тех пор, пока всё не дотечёт до очередного забора, никому это особо и не надо, — говорит Мальцева.
Активистка утверждает, что владельцы отработанных шахт месторождений при их закрытии обязаны «ставить фильтры и уловители на разных уровнях [рек], старые шахты консервировать, терриконы засыпать обратно в землю».
По закону это владельцы рудников должны делать, но они платят штрафы — им, видимо, так просто дешевле. Часто разорившиеся предприятия просто забрасывают шахты. А потом будет ситуация, как на Камчатке — внезапно умрёт фауна, — резюмирует Мальцева.
Кислота для Тагила и прочие радости
Проблема с изливами шахтных вод, загрязняющих окружающую среду, является актуальной для множества регионов России. Например, в соседней с Пермским краем Свердловской области, рядом с Нижним Тагилом располагается Лёвихинский медноколчеданный рудник, добыча сырья на котором была прекращена в 2003 году.
Местность вокруг рудника напоминает инопланетные пейзажи. Кислые шахтные воды из него попадают в реку Тагил, где в несколько раз превышена предельно допустимая концентрация марганца, цинка и железа.
В июле в Instagram пользователь под ником zamkad_life опубликовал серию фотоснимков затопленного, заброшенного рудника в посёлке Лёвиха.
До Нижнего Тагила отсюда 35 км, до Екатеринбурга — 93 км. Из рудника вытекает вода, которая отравляет и убивает всё, до чего доберётся, — написал он.
Впоследствии нижнетагильская природоохранная прокуратура начала проверку на территории рудника и обратилась в суд с требованием ликвидировать бывшее месторождение. Ответчиками выступили департамент по недропользованию Уральского федерального округа, региональное Минприроды и эксплуатирующая организация — государственное казённое учреждение «УралМонацит».
В Кемеровской области закрытие угольных месторождений, как писал NEWS.ru, недавно приводило к негативным социальным последствиям. Вместе с этим сигналов об изливах шахтных вод в этом сибирском субъекте в последние годы не было. Ранее доктор технических наук, профессор Кемеровского госуниверситета Витаутас Сенкус вспоминал, как после консервации шахты имени Димитрова в Новокузнецке «появились родники, болотца, вода стала скапливаться в подвалах домов».
Вместо угольной отрасли проблемы водной сети Кузбасса стали создавать золотодобытчики. По состоянию на конец июля пять артелей, занимающихся разработкой месторождений драгметалла, уличили в загрязнении притоков реки Кии с начала 2020 года. Деятельность трёх компаний проверяли с участием полиции и ФСБ. В августе приставы на три месяца приостановили работу одного из предприятий, которое сбросило загрязнённые стоки в реку Прямой Кундат. После этого стало известно, что эксперты Всемирного фонда дикой природы выявили 12 фактов загрязнения рек региона на протяжённости 561 километра. В местных СМИ ситуацию в Кузбассе оценивали как «экологическую катастрофу».
Заброшенные шахты создают немало неприятностей в Ростовской области, которая некогда славилась добычей угля, но в начале XXI века данная отрасль там была значительно разрушена. По мнению доктора технических наук, ведущего научного сотрудника Южного научного центра РАН Александра Мохова, из-за ликвидации шахт и подъёма уровня грунтовых вод в регионе возникали угрозы подтопления, землетрясений, гибели живых организмов и иных потрясений.
У Новошахтинска скважины фонтанируют водой из затопленной шахты имени Кирова. Она идёт частично в реку Аюта, потом в Дон, просачивается в землю, загрязняет подземные воды. Вблизи Гуково из выработок шахты «Степная» по скважинам вытекает в реку Бургуста кислая, насыщенная железом вода. Неподалёку из шахты «Комиссаровская» вода поступает в реку Лихая, оттуда в Донец. Долины этих рек «заплыли» грязью с примесями вредных веществ. Похожая ситуация в Михайловке (Тацинский район), там сейчас активно переселяют жителей, потому что развилось подтопление. Есть серьёзные проблемы с питьевым водоснабжением, — рассказывал учёный.
Также Мохов обращал внимание на то, что аналогичные процессы происходят в том числе в соседней Украине и непризнанных республиках Донбасса. По его словам, воды из шахт ДНР и ЛНР «попадают в реки Северский Донец, Дон, Миус, Азовское море с очевидными последствиями». В Киеве также обращают внимание, что за шесть лет войны «процесс массового и неконтролируемого затопления шахт
набрал катастрофические обороты».
Как рассказывает пермский учёный Андрей Шихов, во всём мире «эта проблема настолько известна, что есть даже специализированный научный журнал Mine Water and the Environment». В нём публикуются статьи на тему воздействия шахтных вод на окружающую среду.
{{expert-quote-8306}}
Author: Андрей Шихов [доцент кафедры картографии и геоинформатики Пермского государственного университета]
Есть даже целая ассоциация, которая занимается шахтными водами. Эта проблема много где существует. В США, в Старой Европе, особенно в Испании. То есть мы здесь не уникальны. Мы уникальны, наверное, своим бездействием, потому что в течение 20 лет эта проблема существует, и для того, чтобы решить её, не делается практически ничего. В мире есть примеры, где загрязнения продолжаются 100 лет и улучшений нет. Вывод из мирового опыта, который важен для нас, — нет смысла надеяться, что все эти вещества растворятся. Но говорить, что тенденция идёт к ухудшению, не приходится.
Его коллега Ольга Березина в качестве позитивного примера борьбы с загрязнением водоёмов приводит опыт США, а именно — очистку небольших рек в Аппалачском каменноугольном бассейне. Там в русла рек добавляли щелочные реагенты.
Таким образом уже удалось очистить более 400 километров рек, в которых существенно снизился уровень кислотности и вновь появилась рыба, — отмечает Березина.
Выбросов меньше, вода хуже
Научный руководитель Института водных проблем РАН Виктор Данилов-Данильян обращает внимание, что качество воды в стране не улучшается, хотя, по официальным данным, количество сбросов в последние годы падает. Это может объясняться весьма вольным обращением с фактурой.
{{expert-quote-8310}}
Author: Виктор Данилов-Данильян [член-корреспондент РАН и экс-министр экологии и природных ресурсов РФ]
Если посмотреть госдоклады о состоянии окружающей среды, то вы увидите, что количество загрязнений, сбрасываемых в водные объекты, у нас сокращается — за 20 лет примерно на 40%. Но если дальше посмотреть эти данные, то можно увидеть, что качество воды при этом не улучшается. Чаще даже ухудшается. Разгадка в том, что в госдокладах идёт речь о контролируемых точечных источниках сбросов. Это либо трубы, либо техсистемы отвода вод, которые действительно легко контролировать. При этом совершенно не принимаются во внимание диффузные или неточечные источники. Это или сток с поверхности, или выпадение из атмосферы грязи в водные объекты.
По его словам, вторая причина состоит в том, что данные о точечных источниках загрязнения часто сильно фальшивые. Они берутся из специальных форм, которые предприятия сами заполняют.
Конечно, невесть что писать туда они не рискуют, они стараются соблюдать какие-то приличия. И есть всеми применяемый приём. Для этого нужны данные об объёмах выпущенной продукции, количестве сбросов, приходящихся на единицу продукции. В паспортах оборудования указывают, сколько будет получаться сброса в расчёте на единицу эксплуатации. И при этом предполагается, что оборудование будет в нормальном состоянии. Но сейчас 70% оборудования в стране уже изношено — это и базовое, и очистительное. А изношенное, устаревшее оборудование всегда сильнее загрязняет окружающую среду. И проводились исследования, чтобы выяснить разницу между спецформой загрязнения, которую заполняет предприятие, и реальным загрязнением. И случаев, когда превышение составляет 8-10 раз, сколько хотите, — отметил Данилов-Данильян.
По его мнению, ситуацию могли бы улучшить датчики, контролирующие загрязнение водных объектов, регулярный доступ к которым имеют контролирующие органы. В России такие приборы, по словам учёного, установлены только на предприятиях, которые работают на экспорт.
В подготовке материала также участвовала Марина Ягодкина.
